К чему туманность на заре,
Взывания долины в тишине?
Пути блужданий на одре,
Как слепой восход в окне?

Окутан в тайне глубиной,
Закрытый и манящий вид.
Он промолвит не впервой:
«С ней исход не объединит».

В речах услышан вдалеке,
Вступая в неизвестность.
Тонким шагом в огоньке
Покоряя стук и местность.

Неспеша укжает небосвод,
Светом изливая спутник.
Спасёт красою от невзгод,
Помощь верного искусник.

И мчится ясный в синеве,
Горит на небе алый свет.
Как шёпот в торжестве,
Как корабль многих лет.

Он полон сладких тайн,
Несётся явью по морям.
Храня и молвил в край,
Волей дальним по теням.

Искать в спасении сиянье,
В потеху, в грусть, мечтанья.
Блестать огнями в одеянье,
Любить иская процветанья.

На просторах свежих грёз,
Ко встречам в новый бег.
Разыскать в пути без слёз,
Началом и вкушая плодом.

Летящее мгновение тепла
Таит в порывистых ветрах.
К тебе она все дни сплела,
С земной тропы в снегах.

Таясь как юная в лесах,
Как ласка тени от лучей.
Пока огонь живёт мечтах,
Когда в тиши поёт ручей.

На изгибах верно бережёт,
В себе храня тот мотылёк,
Летит плавнее, приведёт,
К пожару в сердце уголёк.

К нам поёт с зарёй играя,
С ней краснеющей звездой.
Всё ж встречает невзирая
Песнь его как неземная.

Невзначай цветёт любовь,
Ведь природа одаряет вновь.
Пуская душу словом вплавь,
В небо крыльями расправь.

Как весенний день восходит,
Так игриво солнце воспевать,
Когда тепло в душе приводит
И так маня порывами летать.

Как дама вечного мечтанья,
Как вдали цветение красот.
Началом буйного скитанья,
Мелодией упавшего с высот.

Трезвонить юности качели,
Свирелью нежно воспевать.
С зарёю следовать нам цели,
В руках огонь храня держать.

Стук морозов, вздох невзгод,
Как палача тот взмах сплеча.
Терзаньем в наказание исход,
Их решенье сделать сгоряча.

Где порыв ветров сквозь боль,
Они несут в тех муках кровь.
Из злата чаш готовы испивать,
Как планы их судьбы лишать.

Уносит в даль и во́ды лживых,
К потерям ныне говорливых.
В себе несут течение живых,
Но затмит тот умысел гнилых.

Когда укажет лунный свет,
Вкушать свободы яркий плод.
Он всем одарит наш расцвет,
Встречать желаемый восход.

Зов услышен чёрной птицы,
Явилась в облике гробницы.
С надрывом в мрачном виде,
Как туман сокрытая в обиде.

В полёте сером и без цели,
Те тропинки вновь сгорели.
Среди забвений и деревьев,
На покрове льда и перьев.

Сулит обрыв теперь потери,
В объятия закрытой двери.
Нежной лаской и холерой,
На зло погибелью химерой.

Ладонь приманит вечный сон,
Когда склонившись на поклон.
Коснётся лба великий холод,
Тогда его уйдёт на веки голод.

Кричит в долине хлад,
В уставшем крае страд.
Звучит в унынии и лик,
Когда таится и ледник.

На закате мрачных дней,
В тени увядших фонарей.
Сгорел на небе и портрет,
Пропав весь тёплый свет,

В растущий зной без сил,
Затронув воды обратил.
Он в стужу сердце одарил,
На дно и тело утащил.

Потеряв оно далёкий путь,
Тем крыльям не взмахнуть.
Что жизнь его и потерялось,
Теперь принять ему осталось.

Когда часы в тиши померкнут,
Настанет день погибели моей.
Иль в ночь, иль день отвергнут,
Утихнет робкое дыхание огней.

Не будет слышен тихий звон,
Поры и неба зов на их поклон.
Оставят на краю земли и перья,
Времён и меткости презренья.

От тяжких песен и романса,
От злат и века ренессанса.
Не погибнет сердце и душа,
Спасут мои секунды утеша.

Крик в дали среди простора,
Игристых волн в лице укора.
В порывах буйного дыханья,
Решений верного смыканья.

Когда наступит тёмный вид,
На дальних берегах безумий.
Восстанет и потерянный Аид,
Промеж потери и раздумий.

В глубинах плача той души,
Раздоров в тяжести глуши.
Когтист и ветер на обрыве,
По пути сердцам в разрыве.

Наш тленный путь прекрасен,
Нам так чудесен, нам опасен.
Ведь мы грешны отныне там,
Когда и сердце в зной отдам.

Пока лучи играют в холод,
Настанет милости и голод.
Тех мучений — долгий лёд,
Той потери — сладкий мёд.

В порывах старости печали,
Тогда о счастье все мечтали.
И до ночи ждёт пору скамья,
Средь бренность слов, шитья.

На фоне мирного затменья,
Под шум игривого забвенья.
Уход и в даль по этой тени,
Вступив по тягости ступени.

Уставший лик вновь позади,
Оставь свои потери и уйди.
В гремящем небе пожеланий,
На грёзах сладости мечтаний.

В ночи порыв — лишение покоя,
Когда царит твоё бездушие героя.
Среди утраченной на небе воли,
Там гонение до таинства и боли.

О тех, потерянных страданьем,
Скорбью в сердце увяданьем.
Погибель мрачных ожиданий,
В том краю, опасных обитаний.

Спешка покидать и улетать,
Сбегать во сне и снова умирать.
В тени от зла, от верного добра,
Где мысли остановиться игра.

Где 
     бездны
           вод морских,
Томится
               тень
людских.
Где то —
      ликует
             о своём,
О дне
       теряющим
                    твоём.
Когда
        с деревьев
падает
            пурга,
Он
    сыт до
         крайности
                слегка.
При
         том
      трезвучии порыв,
Является
          в мгновениях
                        прорыв.
Всё
  досыта
           и сердце
    чернотой —
Игры
      плачевной
  ноты,
            той
                ночной.

Хлада плод непокорённый,
К нам спустился одарённый.
Без объятий, без коварства,
От тех деяний и бунтарства.

Где иное тайнам не воздастся,
Удалённым слогом излагаться.
Сердцем ускоряющий в минор,
Кровью разливающий в амфор.

Слышен крик текущего в поток,
Где чаши звон испившего глоток.
В тот мрак теряющего царства,
В вечернюю стужу мытарства.

На небо она обрекала укоры,
Ей в счастье отдать те изморы.
Когда грёзы порхали в ночи,
Как солнца надежды лучи.

Всё
        угасает
                до
   самого
                конца,
Тот пепел
            — искрящийся
                гонца.
Он
       мне
                путь
  надёжный
                даровал,
Обрекая
         на погибель
                — бунтовал.

Я
бы
сравнил
себя с
туманом,
Густым
и
безобидным.
Назло
судьбой
на
обман
Как
В воду
повинным,
как
зверем
в
капкан.

Явь на покрывале лазури бела,
В ней твоя красота нефела.

Взирая на тяжкое бремя,
Ведь пришло ненасытное время.

В смятении небо нового дня,
Это явно солнце браня.

Там тёмное время летит,
За горизонтом буря сулит.

Лишает прекрасной поры,
Взгляд ослепляет зари.

В ней вновь виденье чудес,
Это краса белого платья небес.

И не долго печалиться нам,
Чёрные дни сменяются там.

Торжествует тёплый вечер,
Верный твой, любимый ветер.
Ликует он о дне прекрасном,
О своём ранимым и опасном.

Он шепчет о тяжкой любви,
Когда меня тревожит в ночи.
Своим хладом сердце уносит,
Погружает в печаль и заносит.

Остывшим без солнца жары,
Погрузит в оковы тяжёлой поры.
Когда огонь не приносит тепла,
И уста не глаголят в эти лета.

В тех муках окутанных грёз,
Среди этих осколочных слёз.
Созерцать мне не в эту утеху,
Пока звёзды лелеют потеху.

Тебе я сердце достану моё,
Увидишь, оно теперь не своё.
Упав с той вершины ветров,
Встретишь его после гробов.

Ветра трепет с зарёй нарастает,
Меня песнь его сполна огорчает.
Ему в дрожь бросить не трудно,
Вспоминать голос прискорбно.
И тревожно мне быть по утру,
Когда сносит поток в этом бору.

И тобой опять сердце бьётся,
Ведь оно страдает и рвётся.
В нём гаснет тот самый огонь.
Он меня тревожит в тихонь.
Когда трубит в окно мне печаль,
Не даёт покоя ужасная шаль.

Да, вновь страдать мне не ново,
И знать мне какого, ведь это оно.
Лишь от чувства любви, умирать,
Но от хвори мне снова не пасть.
Ты по сердцу, ты мне дорога,
Ведь кончина теперь не тревога.

Когда на просторах была,
Ты сидела на камне одна.
Без света, дневного тепла,
Когда приближалась волна.

И созерцала поры увяданье,
Уносящих от глаз утопанье.
Той каменистость вдали —
Жуткие воды порывом несли.

На одре потухших огней,
Среди умиравших идей.
Ты теряла искры из глаз,
Как в небо разбитый алмаз.

Вечерняя слеза и зверя,
Среди утерянных мечтах.
Где она считается потеря:
В моих сгорающих глазах.

Когда и свет очей опасных,
Даровал мне путь во мрак.
Во имя ваших сладких благ,
Бывал среди негласных.

Кружась вокруг среди огней,
Мотылёк я тлеющий горел.
Пробыв там в омуте сетей,
В оковах тяжких постарел.

Я стал лишён твоих очей,
И той долины васильков.
Среди спокойных ветерков,
Где играла песнь ночей.

Там где была лазурь,
Заставший тот лямур.
Она как чудный мир,
А в ней я твой кумир.

Тебе играл на лире,
Любви мелодию дарил.
О твоём в глазу сапфире,
Из сердечных струн творил.

Наведалась ко мне печаль,
Какова ненастная качель.
С блеском утреней зари,
Молвит с треском, ты гори.

Ведь давеча сыграл минор,
Предвестник боли и тоски.
Когда забыли мы мажор,
Тот луч надежды и любви.

И ты тогда закрыла сердце:
От холеры, то ль от мольбы.
И в том хранится письмеце,
Причина стёкол и борьбы.

Тонкой нити, сердца лепет,
Творец чудес летит отныне.
Жизни ясной мчится трепет:
Мерцанье тайное в долине.

Сей красою алое мечтанье,
В умах желанных бережёт.
Единство, верное касанье,
Тот облик юный призовёт.

Тянуть минуты все ко дну,
Очей и миг, тонущего конец.
Сгибая рёвом верную волну,
Там манит серости гонец.

Шалью сердце принакрыла,
Ею гроб наш всё ж закрыла.
Когда таилась юная могила,
О нас ты память не хранила.

Поразила тайного птенца,
Да, забыла верно мертвеца.
Где ропот — шёпот беглеца,
Где горечь тот и без лица.

Но губы лакомы да милы,
А глазки, как огонь стрелы.
Где речи Андромеды краше,
В роковой они испиты чаше.

Где я познал надежды дней
Лишаясь странствия ночей.
Не зная лжи опасной ямы:
Я встретил смерть цепями.